Давно не было ДГ на странице. Исправляю) Дедушка мой Юрий Васильевич обладал чрезмерно подвижным характером: в тридцать седьмом году он сел в тюрьму не за то, что вы все думаете, а за то, что сменял колхозную молотилку на двух породистых коней: очень уж сильно любил он лошадей.
Войну воевал в штрафбате, был немедленно взят в плен и остаток войны провёл в концлагере Маутхаузен («чем у нас — там кормили лучше» — рассказывал дедушка, когда мы с ним выпивали водку).
Вернулся обратно — тут же снова сел в тюрьму как предатель Родины, потом вроде бы бежал, поймали, отсидел ещё десять лет после хрущёвского освобождения, а потом уже тихо жил на станции сороковой в сорока километрах от города Целинограда.
Восемь официально зарегистрированных браков.
Я к нему приходил с бутылкой за два года до его смерти.
В комнате было опрятно, дед Юра сидел в зелёной солдатской рубашке. В углу была накрыта суконным одеялом привычная мне после армии койка.
Мы выпили бутылку, потом я сходил ещё за одной. «Может ещё хочешь?» — спросил дед Юра. «Да нет, наверное хватит», — ответил я. Дед довёл меня до дому, уложил на диван. «Эх, — сказал он с сожалением. — Внуки!»
Я заснул.
Потом мне через два года позвонили и сообщили, что дед Юра умер.
А у меня как-то так до сих пор вот это всё голове и не совместилось: тот дед, с которым я тогда выпивал — он был практически бессмертный. Я тоже так хочу.
Вот уж кому Царствие Небесное.